МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

1889-1976) – немецкий философ из небогатой католической семьи, приверженец нацистского режима вплоть до окончания второй мировой войны, за что был отлучен от преподавания философии в университете. Автор трактата «Бытие и время» (1927) и учения о языке. Будучи экзистенциалистом,  считает,  что  человеческое  бытие  познается  путем  «вслушивания»,  ибо человеческое бытие проявляется в языке: «Сущность человека покоится в языке… Где не хватает слов, там нет вещи. Лишь имеющееся в распоряжении слово наделяет  вещь  бытием».Для  понимания  бытия  необходимо  прислушиваться к языку и услышать то, что современный человек разучился слышать. Понимание приобретает онтологический статус. Понимание – это не способ познания человеком мира, а способ бытия человека в мире.  Соединяя, понятую таким образом герменевтику с феноменологическим методом Гуссерля, он создает метод анализа человеческого существования: все человеческое познание раскрывается в круге и имеет круговую  структуру, когда постепенно проявляется смысл целого в частном, т.е. понимание движется от целого к частям и обратно к целому. Так Хайдеггер  придает  категории  понимания  диалектический  и  исторический  характер. Исследование бытия через язык связано с утверждением, что понимание носит языковый характер  и связано с пониманием слов, используемых в тексте, ибо структура мысли автора никогда не выражена явно, а выводится из представленной языковой структуры.

Смотреть больше слов в «Философии науки и техники»

МАТЕМАТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ →← МАРКСИСТСКАЯ ШКОЛА  ФИЛОСОФИИ  ТЕХНИКИ

Смотреть что такое МАРТИН ХАЙДЕГГЕР в других словарях:

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

(1889–1978)   Немецкий философ, один из основоположников немецкого экзистенциализма. Развил учение о бытии («фундаментальная онтология»), в основе которого противопоставление подлинного существования (экзистенции) и мира повседневности, обыденности; постижение смысла бытия связано, по Хайдеггеру, с осознанием бренности человеческого существования («Бытие и время», 1927). Тема работ позднего Хайдеггера — происхождение «метафизического» способа мышления, поиск пути к «истине бытия». Другие сочинения: «Кант и проблема метафизики» (1929), «Что такое метафизика?» (1930), «Введение в метафизику» (1935), «Учение Платона об истине» (1942), «Ложные тропы» (1950), «Ницше» (1961, 2 тома) и др. Мартин Хайдеггер родился 26 сентября 1889 года в Мескирхе, небольшом провинциальном городке верхней Швабии, расположенном в долине между Дунаем и озером Констанц. Хайдеггер воспитывался в семье скромного ремесленника. Отец его, Фридрих Хайдеггер, занимался бочарным ремеслом, а также выполнял обязанности причетника в церкви Св. Мартина. Мать, Иоганна Кемпф, происходила из крестьянской семьи, владевшей небольшим участком земли. Доходы семьи, достаточные для скромной и экономной жизни родителей и троих детей, однако, не позволяют дать сыновьям хорошее образование. На помощь пришла церковь. После того как в 1903 году Мартин окончил в Мескирхе реальную школу, именно на средства церкви Мескирха его отправили в Констанц в католическую гуманитарную гимназию — интернат. В Констанце на воспитание Хайдеггера большое влияние оказал католический теолог, впоследствии архиепископ доктор Конрад Гребер. Конечно, пастыри и теологи, оказывая покровительство, рассчитывали на пополнение своих рядов. От Гребера Мартин получает для изучения диссертацию Фр. Брентано «О многообразии значений сущего согласно Аристотелю» (1862). Эта работа становится начальным толчком для более глубокого и вдохновенного изучения древнегреческой философии. После окончания гимназии первой ступени в Констанце Мартин с 1906 года продолжает обучение во Фрейбурге, тоже в престижных католических гимназиях следующих ступеней. Получив гимназическое образование, Хайдеггер поступает во Фрейбургский университет, на теологическом факультете которого в 1909 году и начинается его студенческая жизнь. Своим теологическим учителям Мартин обязан освоением католической философской традиции, прежде всего работ Фомы Аквинского и Суареса. Ко времени окончания университета (1915) в духовном развитии Хайдеггера намечается разрыв с католическим влиянием. «Бывшему воспитаннику» католических учебных заведений это дается очень нелегко. Хайдеггер останется благодарным и признательным своим воспитателям, но поблагодарит их своеобразно: «Без этого изначального теологического воспитания я бы никогда не вступил на путь мышления». Если судить по публикациям студента Хайдеггера в ультраконсервативном католическом еженедельнике (а это краткие заметки или стихи, посвященные церковным событиям того времени), в 1910–1911 годах он был восторженный ученик католических теологов. О том же говорят и его работы, помещенные в солидном журнале немецких католических академических союзов. Это в основном хвалебные рецензии на произведения почтенных официальных теологов. Но одновременно талантливый студент погружается в изучение философской литературы. И работает Хайдеггер так самозабвенно, что ему (из-за вызванных нервным переутомлением неблагоприятных, астматического характера, изменений сердечной деятельности) в зимнем семестре 1910–1911 года приходится прервать учебу сначала для лечения, а потом домашнего отдыха. Ухудшившееся здоровье стипендиата Хайдеггера беспокоит церковников. Мартин, пытаясь поправить положение, истязает себя физическими упражнениями и на всю жизнь зарабатывает сердечный недуг. В итоге финансовая поддержка со стороны церковников прекратилась. Мартин проходит через первый в своей жизни экзистенциальный кризис, который он вполне обоснованно увязывает с происхождением из «мелкой среды». Потом он неоднократно будет возвращаться к теме «маленького человека», посягнувшего на разгадку «тайны великих». Например, в работах, посвященных поэзии Гельдерлина. Горечь от пережитой беспомощности и унижения Хайдеггер пронесет через всю жизнь. После отказа в стипендии разрыв с католиками все же не происходит. Хайдеггер, правда, обязан сдать экзамены за 1911–1912 учебный год, чтобы подтвердить свое право учиться в университете — теперь уже не теологии, а математическим и естественным наукам. С 1912 года он получает государственную стипендию. Покровителем Хайдеггера, однако, опять становится теолог — на этот раз профессор Йозеф Зауер, преподаватель истории искусств и связанной с историей христианства археологии. Занявшись математикой, логикой, химией, физикой (в частности, теорией относительности), Хайдеггер постигает новые для себя области знания. Его сразу захватывает проблема времени. Он слушает и лекции философов — в частности, Генриха Риккерта. Ему хочется писать работу о логической сущности понятия числа, однако он вынужден в обмен на финансовую поддержку требующих идейного послушания принять предложение католиков. Деньги ему выделяют по тем временам немалые (1000 марок в год), но и условие строгое: «Разрабатывать учение святого Фомы Аквинского и оставаться в пределах теологии». В 1915 году Хайдеггера зачислили приват-доцентом на философский факультет. Уже год шла первая мировая война. Вызванного для прохождения военной службы, Хайдеггера подвергли основательному медицинскому осмотру и в конце концов отпустили из-за неврастении и болезни сердца. Правда, по законам военного времени ему приходилось заниматься цензурированием писем. Дело крайне неприятное, но об отказе не могло быть и речи. Однако фронт был далеко, война обходила стороной. Хайдеггер целиком погрузился в свои заботы и проблемы. А главное, он искал собственный путь в философии. Хайдеггера с самой юности захватывали сочинения Ницше, Достоевский, Рильке, Тракль. Потом его кумиром стал еще и Гельдерлин. В автобиографии, написанной в 1915 году, Хайдеггер рассказывает. «Изучение Фихте и Гегеля, усиленное обращение к «Страницам естественнонаучного образования понятий» Риккерта и исследованиям Дильтея, не в последнюю очередь лекции и семинарские занятия господина тайного советника Финке имели своим следствием то, что во мне разрушилась вызванная любовью к математике нелюбовь к истории. Я понял, что философия не должна односторонне ориентироваться только на математику, естествознание либо историю; правда, последняя — в виде истории философии — несравненно более плодотворна. Возрастающий интерес к истории облегчил мне приобретение углубленных знаний философии средневековья, которое признается необходимым для фундаментального построения схоластики. А занятия средневековой мыслью для меня состояли прежде всего и скорее всего не в реконструкции исторических отношений, касающихся отдельных мыслителей, а в истолковывающем понимании теоретического содержания их философии с помощью средств современной философии. Так и возникло мое исследование, посвященное учению о категориях и значении у Дунса Скота, оно демонстрирует созревший во мне план широкого изображения средневековой логики и психологии в свете современной феноменологии при одновременном рассмотрении исторического места отдельных средневековых мыслителей». Только что появившийся во Фрейбургском университете профессор Эдмунд Гуссерль теперь стал для Хайдеггера на первом плане. Уже тогда признанные классическими гуссерлевские «Логические исследования» (1900–1901), появившиеся в 1913 году «Идеи к чистой феноменологии» способствовали тому, что создателя нового философского направления окружают восторженные ученики и поклонники. Приват-доцент Хайдеггер объявляет прием на семестр 1915–1916 года и с успехом читает лекционный курс на тему «Основные линии античной и схоластической философии». С теологами пока не порывает, потому что метит на вакантную профессорскую должность именно по христианской философии Теологи, однако, его игнорируют. Обиженный приват-доцент мечет против клерикалов громы и молнии. Эти черты характера, особенности личности — непринципиальность, конформизм, когда выгодно, и гневное возмущение против того же самого, но по сугубо личным причинам, — проявятся не однажды. Происходит еще одно событие в жизни Хайдеггера, усиливающее отчуждение от католичества — в 1917 году он вступает в брак с Эльфридой Петри, изучающей экономику во Фрейбурге. Жена Хайдеггера — дочь высокопоставленного прусского офицера; она евангелическо-лютеранского вероисповедания. Влияние жены, сразу уверовавшей в гениальность и высокое предназначение мужа, ставшей ему опорой, другом, секретарем, будет возрастать, а с ним неизбежно будет расти и отчуждение от католичества. Пока же Мартин убеждает обеспокоенных родителей, друзей, покровителей, что жена де намеревается перейти в католичество. В 1919 году у них рождается сын Георг, в 1920-м — Германн. Но даже и теперь отношения с теологами Хайдеггер продолжает поддерживать. В 1916–1917 учебном году он читает курс лекций, видимо, по основным проблемам логики — формально он предназначен для студентов-теологов. Последним, однако, курс кажется сложным, перенасыщенным какими-то новыми и непонятными терминами. Зато многие студенты светских факультетов составляют все более восторженную аудиторию. А тем временем возникает вопрос об освободившемся месте экстраординарного профессора в Марбургском университете. Пауль Наторп, заинтересовавшийся кандидатурой Хайдеггера, вступает в переписку с Гуссерлем, ибо пока не знает возможностей молодого философа. Поступает отзыв Гуссерля — в целом благоприятный («многообещающий историк средневековой философии», все делает «серьезно и основательно», книга о Дунсе Скоте обнаруживает «высокую одаренность»), но снабженный и оговорками: знания молодого ученого пока еще поверхностны, настоящего опыта преподавания он не имеет; тесно связан с католиками. И еще поразительная деталь: Гуссерль замечает, что мало знает и редко встречает Хайдеггера, ибо тот очень занят по «военной линии», то есть на цензорской службе! Между тем молодой философ все больше увлекается феноменологией — и тем настойчивей ищет личных контактов с ее основателем. Постепенно и Гуссерля заинтересовывает Хайдеггер. Но для встречи все не представляется случая, ибо в начале 1918 года Хайдеггера призывают в военные казармы. Здоровье там, разумеется, снова оказывается подорванным, во всяком случае, дальше обучения метеорологии военная служба у Мартина не продвигается. Более чем скромные военные с 1906 года «заслуги» не мешают Хайдеггеру и в 1918 году рассылать солдатские письма-приветы. В феврале такой привет приходит и Гуссерлю. Завязалась переписка. Теперь Гуссерль в восторге от ума и сердца молодого коллеги. Хайдеггер доволен: дело сделано важное. Почти на целое десятилетие поддержка, дружба, идеи Гуссерля становятся Хайдеггеру жизненной опорой и стимулом к стремительному, блестящему философскому развитию. К началу 1920-х годов Хайдеггер, можно сказать, документально оформляет свой разрыв с католицизмом. В соответствии с прошением, поданным Гуссерлем в министерское управление Карлсруэ, Хайдеггер становится его ассистентом по философскому семинару, цель которого — ввести в проблемы феноменологии. Гуссерль «выбивает» оплату Хайдеггеру. Это не только добрый, но и мудрый шаг лекции, которые ассистент читает в начале 1920-х годов, дают блестящее разъяснение 650 основ феноменологии. Они же ясно свидетельствуют, что Хайдеггер только отчасти толкует феноменологию по-гуссерлевски; он начинает мыслить оригинально и самостоятельно. Решающее же значение в отказе Хайдеггера от католичества принадлежит его жене, так и не перешедшей в католичество. Теперь она умно использует все трещины в религиозных убеждениях мужа и его отношениях с католиками и расчетливо ведет дело к тому, чтобы Хайдеггер порвал с католической церковью. Разрыв приходится ускорить из-за того, что чета Хайдеггеров ожидает ребенка и крестить его по католическому обряду не собирается. Хайдеггер отсылает Кребсу письмо. «Теоретико-познавательные исследования, относящиеся главным образом к теории исторического познания, — пишет он, — сделали для меня проблематичной и неприемлемой систему католицизма, хотя и не христианство и метафизику, которые теперь имеют для меня совершенно новый смысл». В начале 1922 года благодаря ходатайству Гуссерля тридцатитрехлетний Хайдеггер становится экстраординарным профессором Марбургского университета. Материальное положение упрочено. Но сам городок, его воздух, скудная библиотека — все раздражает Хайдеггера. Он охотнее поселился бы в Гейдельберге, в который его теперь привлекает начавшаяся дружба с профессором Карлом Ясперсом. Именно одухотворенный философский поиск спасает Хайдеггера. Спасает и хижина в Тодтнауберге, недалеко от родных мест — горный воздух, работа по дереву и, главное, вдохновенное создание книги «Бытие и время», которой суждено было стать одним из классических произведений XX века. Лекции Хайдеггера в университете пользуются большой популярностью у студентов. Но с коллегами — за исключением известного протестантского теолога Р. Бультмана — нет взаимопонимания. В том же 1925 году, когда уже написано «Бытие и время», снова поднимается вопрос о должности ординарного профессора для Хайдеггера. И снова конкурентная борьба… Она длится аж до 1927 года, когда полученная, наконец, должность профессора не так и нужна Хайдеггеру, потому что Фрейбургский университет призывает его к себе: освободилось место Гуссерля, который в 68 лет ушел в отставку. В Хайдеггере укрепляется скрытая, изливаемая только в письмах, злость против университетских бонз и порядков — и потом она еще не раз вырвется наружу. Места в Марбурге и Фрейбурге опять получены главным образом благодаря Гуссерлю. Однако в 1927 году после опубликования «Бытие и время» между Гуссерлем и Хайдеггером наступает охлаждение. Хайдеггер предъявил книгу не просто незаурядную, а выдающуюся, пролагающую новый путь. Этот путь начинался и от феноменологической, прежде всего гуссерлевской, дороги, но был оригинально, неповторимо хайдеггеровским. Такой «неверности» ученика великий учитель не смог вынести. «Бытие и время» — это центральная, самая яркая звезда, вокруг которой можно расположить другие работы. В частности, тексты марбургских лекций. Это книга философа XX века, притом ее возникновение именно в 1920-х годах тоже по-своему отражается в стилистике и содержании произведения. Хайдеггеру удается разглядеть не первые и не последние угрозы, нависшие над человечески бытием и через него над бытием вообще. Во Франкфурт философ возвращается почти триумфально. За должность, освобожденную Гуссерлем, не надо бороться: в глазах философской общественности Хайдеггер, автор книги «Бытие и время», — естественный наследник «трона» увенчанного лаврами основателя феноменологии. 24 июля 1929 года Хайдеггер читает свою профессорскую речь — лекцию на тему «Что такое метафизика?» В 1933 году Хайдеггер оказывается среди сравнительно немногих известных людей, которые сотрудничают с нацизмом. Он находит среди его идейных устремлений нечто созвучное собственным умонастроениям. Погруженный в свои мысли и занятия, Хайдеггер не располагает временем, да и не имеет особого желания вчитываться в «Майн кампф» Гитлера или писания фашиствующих «теоретиков». Нацистские студенческие союзы обещают обновление и величие Германии. Хайдеггер, которого всегда любили студенты, знает и учитывает их настроения (теперь и его собственный сын становится студентом). Профессора увлекает волна студенческого «национального одушевления», и постепенно он попадает в сети гитлеровских организаций Фрейбургского университета. Хайдеггер выступает за глубокую — в его понимании поистине революционную — реформу немецких университетов. У него интересные реформаторские замыслы, но ставку он делает на гитлеровскую партию и ее адептов в немецкой университетской структуре. 21 апреля 1933 года Хайдеггер избран ректором университета Фрейбурга. Через десять дней он должен выполнить важнейший пункт предвыборного соглашения с фашистами. 1 мая 1933 года, во вновь учрежденный праздник труда, Мартин Хайдеггер торжественно вступает в члены Национал-социалистической рабочей партии Адольфа Гитлера. Хайдеггер полон боевых планов. 27 мая университет собирается, чтобы послушать «тронную речь» новоиспеченного ректора и партайгеноссе. Речь называется «Самоутверждение немецких университетов». Но она обрушивается именно на университетские свободы и права, причем в манере демагогической. В конце ноября 1933 года ректор Хайдеггер читает доклад «Университет в национал-социалистическом государстве», в котором есть немало тезисов, способных порадовать нацистское руководство. «Каким видится университет в новом государстве? Новый студент — это больше не академический гражданин. Он проходит через трудовую повинность, состоит в СА или СС, занимается спортом. Учеба теперь называется службой через знания. А скоро все это сольется в радостное единство». Заняв ректорскую должность, Хайдеггер должен предпринимать шаги, которых нацистская партия ожидает от него как партайгеноссе, получившего ее поддержку. На первый план выдвигается так называемый еврейский вопрос. Среди друзей, учителей, коллег и студентов Хайдеггера есть евреи. Хайдеггер, завязывая сотрудничество с нацистами, не может не знать, что их идеология густо замешана на расизме и антисемитизме. Есть свидетельства неприятия Хайдеггером биологически обосновываемого расизма. Во всяком случае, если Хайдеггер поначалу и задумал уклониться от действий, диктуемых национализмом и антисемитизмом официальной гитлеровской политики, то ему предстоит убедиться, сколь непросто реализовать такой замысел. Он старается держаться в стороне. В 1933–1934 годы проясняют многое из того, что прежде могло казаться непонятным. Если Хайдеггер и питает надежды на какую-то самостоятельность в проведении университетской реформы, на свое формирующее философское влияние, то очень скоро надежды его рушатся. Его соперники делают все, чтобы помешать звезде Хайдегерра взойти на небосклоне официальной нацистской идеологии. Борьба нацистов за власть в философии помогает Хайдеггеру, который уже тяготится зависимостью от национал-социалистической политики, уйти в тень. Это спасает мыслителя. Правда, Хайдеггер остается в нацистской партии, до 1945 года продолжая платить членские взносы. Однако в те времена выйти из партии означало расстаться с жизнью. Время ректорства — национал-социалистическая суета и почти никакой философской работы. А вот после, с 1935 по 1945 год, философствование возобновляется и продолжается. Нет ничего удивительного в том, что главное внимание Хайдеггера привлечено к истории философской мысли, к истории культуры. Фрейбург, 25 апреля 1945 года. Остается две недели до конца Второй мировой войны. Французские оккупационные войска размещаются в старинном университетском городке. Дело Хайдеггера поручается специальной комиссии, в которую входят профессора, только что освобожденные из нацистских тюрем, куда они некогда попали за «политические преступления», то есть за какие-то формы протеста против гитлеризма. Комиссия по существу соглашается с той предложенной философом версией, что после 1934 года его отношения с нацистами фактически прервались. Тем не менее комиссия делает заключение. «Несмотря на более позднее отчуждение, нет никакого сомнения в том, что Хайдеггер в судьбоносном 1933 году сознательно поставил на службу национал-социалистической революции великий блеск своего имени и свое специфическое ораторское искусство — и тем самым способствовал оправданию этой революции в глазах немецкой образованной публики» Решением комиссии Хайдеггер отстранен от преподавательской деятельности во Фрейбурге, ему временно запрещено преподавать где бы то ни было в Германии. Самому Хайдеггеру и некоторым его почитателям решение комиссии представится очень жестким, а расследование (как напишет Хайдеггер в одном из писем 1945 года) — «инквизиторским». Ханна Арендт прославилась на весь мир как критик «тоталитарного общества» и безусловный защитник либерализма. Между тем она была любовницей и верной ученицей Хайдеггера. Когда его в послевоенные годы обвиняли в сотрудничестве с режимом, она выступила в защиту своего бывшего возлюбленного. После войны Мартин Хайдеггер переживает несколько тяжелых для него лет Это период отчуждения и недоверия. Опорой, как всегда, остается семья. И, конечно, «общение» с теми и с тем, от кого и от чего не могут оторвать философа ничьи решения, — с великими мыслителями прошлого, с великими произведениями, идеями и образами человеческой культуры. Духовным убежищем для него становится история философии, история культуры. К концу 1940-х — началу 1950-х годов круг отчуждения постепенно разрывается. Некоторые бывшие коллеги и друзья, так и не дождавшиеся раскаяния от Хайдеггера, но полагающие, что он достаточно наказан отлучением от университета, один за другим восстанавливают контакты с философом С Хайдеггером, чья философская слава в годы забвения не уменьшается, а растет, начинают общаться новые поколения философов, поэтов, художников. К сентябрю 1949 года, к 60-летию философа, незлопамятная общественность вполне созревает для того, чтобы возвратить Хайдеггера к свету культурно-исторической рампы. Инициатива первоначально исходит от таких почтенных мыслителей, как Г. Гадамер, который несмотря на немалые трудности, организовывает публикацию книги, посвященной юбилею Хайдеггера. Философский факультет Фрейбургского университета снова и снова ставит перед университетским сенатом вопрос о возвращении Хайдеггера в альма матер. Положение деликатное ведь существует решение сената от 1945 года, налагающее запрет на педагогическую деятельность профессора. К тому же членам сената, в основном представителям естественнонаучного знания, не совсем ясен вопрос о значении Хайдеггера как мыслителя. Вопрос адресован факультету, который дает на него совершенно недвусмысленный ответ. Располагает ли Хайдеггер в философском диалоге столь существенным голосом, который позволяет поставить его рядом с Гегелем, Кьеркегором, Ницше, Дильтеем, Гуссерлем и другими выдающимися людьми? Факультет отвечает на сам вопрос утвердительно и, относясь с полнейшим уважением ко всем сомнениям, не хотел бы навсегда отделить себя от Мартина Хайдеггера. И когда препятствия преодолены, когда Хайдеггер начинает выступать перед публикой, перед Студентами — сначала в клубах, потом во Фрейбургском университете и в Баварской академии изящных искусств, то его ожидает настоящий триумф, аудитории переполнены. Хайдеггер участвует в семинарах, в 1962 году посещает Грецию, там же через пять лет делает доклад «Происхождение искусства и определение мышления». Умер мыслитель 26 мая в возрасте 86 лет 28 мая. Хайдеггер был похоронен в Месскирхе, почетным гражданином которого он являлся. Мартин Хайдеггер один из основоположников экзистенциализма. Хотя экзистенциалистские идеи уже выдвигались ранее, Хайдеггер в монографии «Бытие и время» (1927) впервые сделал попытку в систематической форме изложить основные принципы экзистенциалистского подхода в философии. Главная философская работа Хайдеггера «Бытие и время», опубликованная в 1927 году, написана очень мудреным языком. Н. Бердяев, например, считал язык Хайдеггера «несносным», а его многочисленные словообразования, слова типа «можествование», — бессмысленными или, по крайней мере, очень неудачными. Впрочем, языку Хайдеггера, как и Гегеля, свойственна своеобразная выразительность, у них, бесспорно, есть свой литературный стиль. Хайдеггер описывает свою философию как исследование бытия. Его считают экзистенциалистом, хотя он сам отрицает эту связь, утверждая, что именно бытие как таковое, а не личностное существование представляет для него наибольший интерес. Его работа направлена в основном на поиски некоторого вида значения, лежащего в сердце удивительного факта, состоящего в том, что «существуют вещи». Он многим обязан Кьеркегору и своему учителю — Эдмунду Гуссерлю. В свою очередь Хайдеггер оказал большое влияние на Сартра. Хайдеггер использует термин «бытие», чтобы описать способ существования человека, и утверждает, что человеческая жизнь радикально отлична от других форм жизни потому что способна познать себя и размышлять об этом бытии. Человеческие существа, утверждает он, могут выбрать подлинную жизнь, полностью понимая свое положение в мире, или неподлинную, существование наподобие автоматов, бездумно приспосабливаясь к установленным порядкам и образцам. Хайдеггер дает анализ человеческого существования и рассматривает его как путь к пониманию самого бытия. Его методом является феноменология. Цель ее состоит в том, чтобы указать и описать данные непосредственного опыта просто как они есть, не накладывая на них организующие понятия. С феноменологической точки зрения, мир есть состояние, в котором мы заняты и живем, он конституирует наши жизни. Наша человеческая реальность, или способ существования, является тем множеством путей, в которых мы осуществляем жизнь. Это означает «что-то делать, что-то производить, обращать внимание на что-то, присматривать за чем-то, использовать что-то, отказываться от чего-то и давать возможность чему-то, поддерживая, сопровождая проявляя, раздражаясь, рассуждая, обсуждая, определяя». Хайдеггер пишет о «столкновении» с миром и «настроении», с которым мы сталкиваемся с миром, как об оценке мира. Мы находимся в мире, претворяя наши собственные перспективы в жизни. Человек присваивает мир, схватывает ситуацию, в которой он находится в мире, и понимает, что он может попытаться сделать, прежде чем все это будет увлечено потоком событии. Однако эта тесная связанность с жизнью мира вызывает напряжение между самореализацией человека и бездумной коллективной практикой, которую осуществляют «они» в мире. Я могу сделаться деперсонализированным объектом использования другими, поддаваясь механическим привычкам и условностям повседневного существования, приспосабливаясь к тому, что является средним, обычным и часто банальным. Хайдеггер описывает такого человека в качестве «анонимного существа» ставшего отчужденным от своего истинного «Я», существа, страдающего отсутствием аутентичности, подлинности. Однако дело не в том, что если «я» аутентичен, то буду вести себя обязательно необыкновенным или странным образом, а в том, что мои действия, независимо от того, странные они или привычные, происходят из моего собственного поведения, а не из внешних факторов». Нетость Бога означает, — писал Хайдеггер в 1946 году, — что более нет видимого Бога, который неопровержимо собирал бы к себе и вокруг себя людей и вещи и изнутри такого собирания складывал бы и мировую историю и человеческое местопребывание в ней». Ничего нет, но это ничто и пустота человеческого существования пробуждают страх и постоянную тревогу, которые становятся чуть ли не главным содержанием здесь бытия. «Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко, — пытается Хайдеггер в одном из своих выступлений популярно разъяснить смысл книги «Бытие и время» — Вообще делается жутко. Все вещи и мы сами тонем в каком-то безразличии. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас — среди ускользания сущего — только это «ничего». Ужасом приоткрывается Ничто». Человек «заброшен» в Ничто (Космоса и природы), он обречен мучиться бессмысленностью и одиночеством своего существования. Однако в мучении и заключается жизнь, в невозможности вырваться из небытия, ничто, бессмысленности — единственно человеческий смысл и даже радость. Она рождается из бездны отчаяния, не переставая быть отчаянием. «Поздний» Хайдеггер пришел к своеобразному признанию бытия Бога — бытия его как продукта обезбоженного мира. Но Бог Хайдеггера остается особым видом или формой существования абсолютного Ничто. По сути дела, такое же Ничто представляет собой «Бытие» Хайдеггера, о сущности которого постоянно размышляет философ. ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

(p. 26 сент. 1889) – нем. философ-экзистенциалист. Учился в иезуитской школе, изучал философию во Оренбургском ун-те под руководством Риккерта. В 1913 защитил дисс. "Учение о суждении" психологизме" ("Die Lehre vom Urteil im Psychologismus", Lpz., 1914). С 1916 работал в качестве ассистента Гуссерля. В 1923–28 – ординарный проф. философии в Марбургском, с 1928 – в Фрейбургском ун-тах. В 1933 – ректор Фрейбургского ун-та. В 1945 уволен за сотрудничество с нацистами. В мировоззрении раннего X. слились три филос. тенденции: феноменология Гуссерля с ее интересом к логико-метафизич. проблематике, философия жизни Дильтея, пытавшегося интерпретировать бытие как иррационалистически понимаемую историю, и протестантская теология (см. Теология диалектическая). В попытке построить онтологию, поставить вопрос о смысле бытия (см. "Бытие и время"– "Sein und Zeit", опубл. в кн.: Jahrbuch f?r Philosophie und ph?nomenologische Forschung..., Bd 8, Halle/Saale, 1927, и "Кант и проблема метафизики" – "Kant und das Problem der Metaphysik", Bonn, 1929) X. исходит из феноменологии Гуссерля, но, в отличие от последнего, рассматривает интенциональность (направленность-на) не как характеристику сознания, но как способ бытия личности в целом. (Эта позиция была осуждена Гуссерлем.) Через рассмотрение человеческого бытия X. считает возможным по-новому решить вопрос о структуре бытия как такового; онтология, т.о., оформляется через антропологию. Но поскольку способом существования человеч. бытия является его конечность, т.е. временность, последняя рассматривается X. в качестве трансцендентальной, структуры бытия. Время, т.о., становится осн. характеристикой самого бытия (а не только сущего, т.е. эмпирич. мира). X. стремится переосмыслить европ. традицию мышления, рассматривавшую чистое бытие как вневременное (от "царства идей" Платона и "вечного двигателя" Аристотеля до трансцендентального "Я" Гуссерля), и выявить причину такого "неподлинного" понимания времени (а тем самым и бытия). X. считает, что такая трактовка бытия вырастает из специфич. истолкования целостного феномена временности (Zeitlichkeit) под углом зрения одного из его моментов – настоящего – абсолютизации настоящего, "вечного присутствия". Сама эта абсолютизация становится, по X., возможной благодаря тому, что изначальный феномен "временности" как бы распадается, превращаясь в последоват. ряд моментов "теперь", в "физическое" или, по X., "вульгарное" время. Последнее лежит в основе совр. науки, как и современного европ. миросозерцания вообще, осн. черта к-рого состоит в рассмотрении бытия по аналогии с сущим – миром вещей и явлений, связанных между собой законом естеств. необходимости. X. пытается осуществить деструкцию всей европ. филос. традиции, чтобы добраться до "первоисточника", в к-ром время еще мыслилось в его подлинности. Такой первоисточник X. вначале надеется обнаружить в раннехрист. традиции (в этом сказалось влияние Кьеркегора и протестантской теологии). В Посланиях Павла апостола, Откровениях Иоанна его привлекает острое, почти катастрофич. переживание времени как "свершения" (Geschehen), а не как хронологич. последовательности. Это ощущение "живого" времени, концептуально оформленное Августином в форме философии истории, X. в значительной степени возводит к др.-евр. религиозному миросозерцанию, нашедшему выражение в ветхозаветной литературе. Итак, доступ к пониманию бытия возможен, по X., лишь через "здесь-бытие" (Dasein), "которое... в состоянии ставить вопрос о бытии"; именно потому, что является конечным. "Здесь-бытие" непосредственно открыто нам, ибо оно "суть мы сами" ("Sein und Zeit", T?b., 1960, S. 7). Никакое сущее, кроме человека, не знает о своей конечности и потому никакому сущему, кроме него, неведома временность, не открыто бытие. Благодаря конечности, т.е. направленности к смерти, "здесь-бытие" постоянно выходит за собств. пределы, "эк-статично". "Здесь-бытие" организуется своей конечностью (в этом X. следует за Шелером), отношение к к-рой, обозначенное X. как "забота", и образует саму структуру "здесь-бытия". "Забота" представляет собой единство трех моментов – "бытия-в-мире", "забегания-вперед" и "бытия-при-внутри-мировом-сущем". Определяя "заботу" как "бытие-в-мире", X. тем самым стремится подчеркнуть отличие "здесь-бытия" от традиц. понятия "субъекта", поскольку последний характеризуется как противоположность объекту; "здесь-бытие", напротив, являет собой некую нерасчлененную целостность субъективного и объективного. Определяя заботу как "забегание-вперед", X. подчеркивает ее отличие от всякого наличного, веществ. бытия; "здесь-бытие" в этом смысле есть то, что оно не есть, иными словами, оно есть своя возможность. Наконец, экзистенция – "бытие-при-внутри-мировом-сущем" – призвана у X. выразить способ отношения к вещам как к спутникам человека в отведенном ему "конечном" отрезке жизни – способ отношения к ним не как к наличным, предполагающий дистанцию между человеком и вещью и лежащий в основе теоретического и науч. рассмотрения, а как к "сподручным". Интимное отношение к вещи как к чему-то родному, согретому человеч. теплом и потому отдающему это тепло обратно человеку, противопоставляется X. совр. способу "орудования" вещами, к-рое подытоживается в понимании веществ. начала как "сырья" и "техники". Рассмотрение X. вещи как "сподручной" имеет своей моделью труд ремесленника или земледельца, к-рого окружают прочные и простые вещи – "попутчики" жизни, несущие в себе все волнения, радости и страхи жизненного пути (ср. анализ картины Ван Гога "Крестьянские башмаки" – "Holzwege", Fr./M., 1950). "Забота" как "бытие-впереди-себя-в- мире-в-качестве-бытия-при" (сущем, к-рое встречается внутри мира) (там же, S. 192) есть структура временн?я. Каждый из моментов заботы, как показывает X., есть определ. модус времени: "бытие-всегда-уже-в-мире" есть модус прошлого, "забегание-вперед" – модус будущего, а "бытие-при" – настоящего. Но поскольку эти три модуса составляют единый целостный феномен, они взаимно проникают друг в друга (X. называет их поэтому "экстазами" времени). Так, напр., прошлое – это не то, что осталось "позади", чего больше нет, напротив, оно постоянно присутствует в настоящем и определяет собой как настоящее, так и будущее. Соответственно каждый из трех модусов времени приобретает качеств. характеристику (в отличие от "физич." времени). У X. модус прошлого есть "фактичность", или "заброшенность" (Geworfenheit); модус настоящего – "падшесть", "обреченность" (вещам, сущему) (Verfallenheit); модус будущего – "проект" (Entwurf). Изнач. время выступает, т.о., как конечное и качественное. Оно-то и составляет априорно-экзистенциальную структуру "заботы". Как "здесь-бытие" направлено к своей конечности, к своей смерти, так и время "временится" из будущего (см. тамже, S. 327–28). Модус будущего приобретает особое значение в структурной целостности временности. Именно сосредоточенность на будущем дает "здесь-бытию" подлинное существование. Неподлинность – перевес момента настоящего – выражается в том, что "мир вещей", мир повседневности, обозначаемый X. как мир "Man" (субстантивированное неопределенно-личное местоимение), заслоняет для человека его конечность. В этом случае само будущее выступает для человека как бесконечное продолжение, т.е. становится неподлинным. Призывом к бытию оказывается страх – но не "эмпирич." страх (Furcht), а неопределенный, безотчетный страх-тоска, страх-томление (Angst). Всякая попытка избыть этот страх будет тщетной до тех пор, пока человек не решится заглянуть туда, откуда исходит этот страх – в "ничто", в "смерть" и тем самым не обретет подлинного понимания своего бытия. Таков результат анализа Х. экзистенциально-априорной структуры "здесь-бытия" в труде "Бытие и время", 2-я часть к-рого, где X. намеревался подойти к постижению смысла бытия, так и не была написана. Очевидно, причиной этого явилась неадекватность систематизирующего метода поставленной задаче. Во-вторых, X. стремится отказаться от "субъективизма и психологизма" традиц. философии, к-рая, отождествив мышление и бытие (Платон, Спиноза, Гегель), считала возможным анализировать законы мышления как законы самого бытия, и потому, по мнению X., пришла к бесконечному блужданию в круге человеч. рефлексии, не умея пробиться через нее к самому бытию. Однако сам X. в сущности опять-таки отправляется в поисках бытия от "человеч." начала, к-рым, правда, является уже не сознание (рефлексия), а способ человеч. бытия. Стремление преодолеть противоречие задачи и способа ее решения приводит X. не только к отказу от собственно-феноменологич. метода, требующего систематизировать "увиденное в чистом созерцании", но и от ориентации на раннехристианский религ. опыт. Если до сер. 30-х гг. X. отождествлял переживание временности с острым чувством личности, то в дальнейшем он отказывается от такого отождествления. Из его произведений исчезают понятия "страх", "решимость", "совесть", "вина", "забота" и т.п., выражающие духовный опыт личности, чувствующей свою неповторимость, однократность и смертность. На смену им приходят понятия, выражающие реальность не столько личностно-этическую (характерную для раннего христианства и протестантизма), сколько безличностно-космическую: бытие и ничто, сокрытое и открытое, основа и безосновное, земное и небесное, человеческое и божественное. Христиански окрашенное мирочувствование уступает место эстетически-языческому; интерес X. к Кьеркегору уступает место интересу к Ницше и Гельдерлину, а занятия Августином и апостолом Павлом сменяются изучением философии досократиков. Систематич. форма философствования вытесняется эссеистски-афористической. В центре внимания оказывается язык, исследуемый методом герменевтики. Во второй период своего творчества X. разрабатывает гл. обр. две темы, сформулированные в "Бытии и времени": он пытается установить происхождение "метафизич." способа мышления и мировосприятия в целом и зафиксировать его осн. моменты, с одной стороны, а с другой – найти путь к "истине бытия". Первая тема по существу есть негативное рассмотрение второй. Исследование X. приобретает культурно-историч. направленность, поскольку метафизика здесь трактуется им как источник всей совр. европ. культуры и совр. уклада жизни; именно метафизика, по X., есть основа совр. науки и техники, ставящих своей целью подчинение мира человеку, совр. "психологистского искусства", сделавшего своим предметом не бытие, а сущее (поскольку оно рассматривает человека как сущее), совр. иррелигиозности (обезбожения мира, утраты им всего святого) и, наконец, самого стиля жизни человека, урбанизированного и омассовленного, рассматривающего все сущее как средство для реализации чисто практич. целей и забывшего бытие. Истоки метафизики восходят, по X., к Платону и даже Пармениду. Принцип, внесенный др.-греч. мыслью, в особенности Платоном, и ставший краеугольным камнем всей последующей европ. философии, состоит, по X., в понимании мышления как видения, как постоянного присутствия и неподвижного пребывания бытия перед-глазами. При таком понимании мышления и соответственной – вневременной – трактовке бытия становится невозможным понимание его как "свершения" фактическо-историч. жизни. В противоположность этой традиции X. употребляет для характеристики истинного мышления термин "вслушивание" (Vernehmen, H?ren): бытие нельзя видеть, ему можно только внимать. Преодоление метафизич. мышления и метафизики в целом есть, по X., вопрос о возвращении к изначальным, но не реализованным возможностям европ. культуры – к той "досократовской" и "допарменидовской" Греции, к-рая еще жила "в истине бытия". Такое возвращение, по X., возможно потому, что (хоть и "забытое") бытие все же живет еще в самом интимном лоне этой культуры – в языке: "Язык – это дом бытия" ("Platons Lehre von der Wahrheit", Bern, 1947, S. 61). Совр. отношение к языку как к орудию, к-рое выразилось в самом отождествлении языка (как "речи") с частью человеч. тела, с вещью, превращает язык из "дома бытия", каким он был первоначально у всех народов, в простой "предмет", в сущее наряду с др. сущим. Язык технизируется, становится средством передачи информации и тем самым умирает как подлинная "речь", как "речение" (Reden), "сказание" (Sage). Вместе с его смертью теряется та последняя нить, к-рая связывала совр. человека и его культуру с бытием, иссякает источник жизни этой культуры, а сам язык становится мертвым. Поэтому задача "прислушивания к языку" рассматривается X. как всемирно-историческая. Поскольку язык продолжает жить (прежде всего в произв. поэтов – не случайно X. исследует творчество Гельдерлина, Рильке, Тракля, С. Георге), постольку вслушивание в то, что язык "сказывает" – ибо, по X., не люди говорят "языком", а язык "говорит" людям и "людьми" (см. "Unterwegs zur Sprache", Pfullingen, 1959, S. 147) – ставит человека в "просвет" (Lichtung) бытия, открывает "истину бытия". Свою "спекулятивную филологию" X. развивает в русле традиций нем. романтизма (Гамана, Новалиса и позднего Шеллинга), выражая романтич. отношение к иск-ву как хранилищу бытия, дающему человеку "защищенность" (Geborgenheit) и "надежность" (Verl??lichkeit). Преодоление "болезней" совр. мира, восполнение утраты человеком всего "священного" X. видит не на пути создания "нового мифа", а на пути возвращения к "истокам", к самому древнему ("Holzwege", S. 96). Так выразилось тяготение X. к изначальной простоте крест. быта, к жизни в "интимной близости" к вещам и земле, его нелюбовь к большому городу (настроение, впрочем, традиционно-немецкое, восходящее еще к Лютеру), что сочетается у X. с "новейшими" настроениями – "любовью к смерти", к судьбе, тяготение к "истоку" всего сущего – "ничто". Широкий спектр духовных устремлений X. явился причиной его популярности (особенно в 20–30-е гг.), а высокий интеллектуальный уровень философствования X. (при крайне эзотерич. форме выражения) оставил в основном непонятой гл. филос. интенцию X. Характерна в этом смысле история его взаимоотношений с нацизмом: в 1933 в речи, произнесенной при вступлении в должность ректора, X. выразил свое согласие с "антибуржуазной" настроенностью нацистов, однако уже в 1936 он отходит от них и становится непопулярным среди фашистских идеологов. В последние годы X. в "поисках бытия" все чаще обращает свой взор на восток, в частности к дзен-буддизму (см. Чань), с к-рым его роднит тоска по "невыразимому" и "неизреченному", склонность к поэтич.-мистич. созерцанию, лишенному той этич. окраски и того напряженно-личностного начала, к-рое характерно для европ. мирочувствия, и, наконец, метафорически-символич. способ выражения. Определяя свою философию как "путь" к бытию и обыгрывая символику "пути", X. опять-таки намекает на одну из центральных интуиции вост. философии и религии (см. Дао). Эволюция X. показательна для экзистенциального мышления. Если в своих первых работах X. Попытался (в отличие от Ясперса, Марселя, Шестова и др. представителей экзистенциализма) построить филос. систему, то впоследствии, все более отступая от своей задачи, он провозгласил, в конце концов, невозможность рационального постижения бытия. Соч.: Die Kategorien – und Bedeutungslehre des Duns Scotus, T?bingen, 1916; Vom Wesen des Grundes, Halle, 1929; Was ist Metaphysik?, 2 Aufl., Bonn, 1930; Die Selbstbehauptung der deutschen Universit?t, Breslau, [1933]; H?lderlin und das Wesen der Dichtung, M?nch., [1937]; Vom Wesen der Wahrheit, Fr./M., 1943; Erl?uterungen zu H?lderlins Dichtung, Fr./M., 1944; Der Feldweg, Fr./M., [1953]; Einf?hrung in die Metaphysik, T?bingen, 1953; Was hei?t denken?, T?bingen, 1954; Vortr?ge und Aufs?tze, Pf?llingen, [1954]; Aus der Erfahrung des Denkens, Pf?llingen, [1954]; Was ist das – die Philosophie?, Pf?llingen, [1956]; Zur Seinsfrage, Fr./M., [1956]; Identit?t und Differenz, Pf?llingen, [1957]; Hebel – der Hausfreund, Pf?llingen, [1957]; Das Satz vom Grund, Pf?llingen, 1958; Gelassenheit, [Pf?llingen, 1959]; Nietzsche, Bd 1–2, [Pf?llingen, 1961]; Die Frage nach dem Ding. Zu Kants Lehre von den transzendentalen Grunds?tzen, T?bingen, 1962; Kants These ?ber das Sein, [Fr./M., 1963]. Лит.: Гайденко П. П., Экзистенциализм и проблема культуры (критика философии М. Хайдеггера), М., 1963; ее же, Проблема времени в онтологии X., "ВФ", 1965, No 12; Ballmer К., Aber Herr Heidegger!, Basel, 1933; Passweg S., Ph?nomenologie und Ontologie. Husserl, Scheler, Heidegger, Lpz.–Z., 1939; Brecht F. J., Heidegger und Jaspers. Die beiden Grundformen der Existenzphilosophie, Wuppertal, [1948]; Szilasi W., Interpretation und Geschichte der Philosophie, в сб.: M. Heideggers Einflu? auf die Wissenschafte, Bern, 1949; Vietta ?., Die Seinsfrage bei M. Heidegger, Stuttg., [1950]; Biemel W., Le concept de monde chez Heidegger, Louvain–P., 1951; Hollenbach J. M., Sein und Gewissen, Baden-Baden, 1954; Allemann В., H?lderlin und Heidegger, 2 Aufl., [Z., 1954]; Meulen J. van der, Heidegger und Hegel oder Widerstreit und Widerspruch, 2 Aufl., Meisenheim/Glan, 1954; Waelhens A. de, La philosophie de M. Heidegger, Louvain, [s.a.]; Wyschogrod M., Kierkegaard and Heidegger. The ontology of existence, L., [1954]; Gruber W., Vom Wesen des Kunstwerkes nach M. Heidegger, Graz, 1956; Grene M., M. Heidegger, L., [1957]; Kraft J., Von Husserl zu Heidegger, 2 Aufl., [Fr./M., 1957]; Вrоd M., Kierkegaard, Heidegger, Kafka, Winterthur, 1958; H?hnerfeld P., In Sachen Heidegger, [Hamb., 1959]; Langan T., The meaning of Heidegger, N. Y., [1959]; L?with K., Heidegger. Denker in d?rftiger Zeit, 2 Aufl., G?tt., [1960]; P?ggeler O., Der Denkweg M. Heideggers, [Pf?llingen, 1963]; Riсhardson W. J., Heidegger through phenomenology to thought, The Hague, 1963; King M., Heidegger´s philosophy. A guide to his basic thought, Oxf., 1964. П. Гайденко. Москва. ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

(1889—1976) — нем. философ, представитель экзистенциально-феноменологического направления в совр. философии. Учился на теол. ф-те Фрейбургского (1909—11) и на филос. ф-те Марбургского (1911—13) ун-тов. В 1915—23 гг. — приват-доцент Фрейбургского унта, в 1923—28 гг. — проф. Марбургского ун-та, с 1928 г. — вновь во Фрейбурге. В 1933—34 гг. — ректор Фрейбургского ун-та, в 1933—45 гг. — чл. НСДАП (публичные речи и деятельность Х. периода 1933—35 гг. до сих пор явл. предметом полит. и этич. споров); в 1945—51 гг. был отстранен от преподавания из-за сотрудничества с нацистским режимом. Осн. соч.: «Бытие и время» (1927), «Основные проблемы феноменологии» (1927), «Кант и проблема метафизики» (1929), «Что такое метафизика» (1929), «О сущности основания» (1929), «Основные понятия метафизики. Мир—конечность—одиночество» (1929—30), «О существе человеческой свободы. Введение в философию» (1930), «Бытие и истина» (1934), «Письмо о гуманизме» (1947), «Лесные тропы» (сб., 1950), «Доклады и статьи» (сб., 1954), «Что такое мышление?» (сб. лекций, 1954), «Тождество и различие» (сб., 1957), «На пути к языку» (1959), «Ницше» (В 2 т. 1961) и др. С 1973 г. Х. начал готовить и редактировать собр. своих соч., к-рое выходит до сих пор. В начале своей творч. деятельности Х. испытал влияние неокантианства Марбургской шк. (Г.Коген, П.Наторп), затем — феноменологии Э.Гуссерля и экзистенциализма К.Ясперса. Сквозная проблема филос. творчества Х. — бытие как стихия, о к-рой можно забыть, но нельзя избавиться от ее всепроникающего зова, к-рый можно услышать, отстранившись от обезличивающей иллюзорности повседневного существования (ранний период творчества Х.), или погружаясь в «бездонный колодец» языка как «дома Бытия» (поздний период). Разработка этой проблематики, наряду с экспериментами в обл. поэтики и филос. терминологии, составили Х. славу «последнего» (или даже единственного) метафизика XX в., создателя «фундаментальной онтологии». В своих ранних работах, наиболее значимой из к-рых явл. «Бытие и время», Х. отстранился от традиц. понятий «последекартовской метафизики»: субъект, объект, дух, материя, познание. Рассматривая их как «истор. постройки» европ. разума, он обратился к феноменологич. «деструкции» (нем. destruction — «разбирание» или «рас-страивание»), основанной на этих понятиях картины мира. Пытаясь преодолеть субъект-объектную парадигму филос. мышления, Х. вводит понятие «Dasein» («здесь-бытие», «бытие-в-мире»), к-рое позволяет соединить чистое или вневременное понимание бытия с его сугубо чел. измерениями, такими как «забота» и «заброшенность» (см. Экзистенциалы). Согл. Х., существование есть забота как «забегание вперед» вопреки физ. порядку времени, пребывание в положении вне-находимости, к-рое порождает чувство заброшенности и страха (результат столкновения с ничто, с концом существования, т.е. смертью, включенной в его собств. структуру). Т.о., человек не имеет собств. сущности, в к-рой и через к-рую мог выступать как самодостаточное явление бытия, но его истинная сущность предстает как вечное «самопревозмогание», не имеющее актуального завершения. Несамотождественность чел. существования отражается в невыразимости сути бытия в языке, хотя язык и есть «дом бытия». Особенностью экзистенциальной философии Х. по сравнению со мн. предшественниками (Августин, Лютер, Кьеркегор, Ницше) явл. опыт решения вопроса о сверх-смысле человеческого в посюсторонней сфере, вне метафиз. трансценденции мышления. После публикации в 1947 г. «Письма о гуманизме», в к-ром Х. отстраняется от чисто экзистенциалистской модели философствования, в его работах существенное место занимает понятие «постав» (Gestelle), тематизирующее проблематику культуры, техники, иск-ва, поэтики и перспектив цивилизационного роста. Несмотря на уникальность хайдеггеровской терминологии и необычную манеру философствования, он явл. не только одним из крупнейших философов XX в., но и безусловным инициатором феноменологического и лингв. поворота как в европ. философии, так и в ряде соц.-гуманит. наук. Соч.: Избр. ст. // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986; Учение Платона об истине // Историко-философский ежегодник: 85. М., 1986; Европейский нигилизм. Письмо о гуманизме // Проблема человека в зарубежной философии. М., 1988; Разговор на проселочной дороге: Избр. ст. позднего периода творчества. М., 1991; Что это такое — философия? Владивосток, 1992; Время и бытие: Ст. и выступления. М., 1993; Статьи и работы разных лет. М., 1993; Пролегомены к истории понятия времени. Томск, 1997; Положение об основании. СПб., 1999; Переписка 1920—1963 гг. М., 2001; Бытие и время. М., 2002; Разъяснения к поэзии Гельдерлина. М., 2003; Ницше: В 2 т. СПб., 2006—2007; Ницше и пустота. М., 2006; Что зовется мышлением? М., 2006. Лит.: Гайденко П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М.Хайдеггера // Вопр. философии. 1987. № 10; Михайлов А.В. Мартин Хайдеггер: человек в мире. М., 1990; Манекин Р.В. Еще раз о понимании: герменевтика и «панпсихизм» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1991. № 4; Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сборник. М., 1991; Бимель В. Самоинтерпретация Мартина Хайдеггера. М., 1998; «Бытие и время» Мартина Хайдеггера в философии XX века // Вопр. философии. 1998. № 1; Маргвелашвили Г. Проблема культурного мира в экзистенциальной онтологии М.Хайдеггера. Тбилиси, 1998; Мартин Хайдеггер, сам свидетельствующий о себе и своей жизни. Челябинск, 1998; Михайлов И.А. Ранний Хайдеггер. М., 1999; Ставцев С.Н. Введение в философию Хайдеггера: Учеб. пособие. СПб., 2000; Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур. СПб., 2000; Лиотар Ж.-Ф. Хайдеггер и «евреи». СПб., 2001; Голенков С.И. Хайдеггер и проблема социального. Самара 2002; Бурдье П. Политическая социология Мартина Хайдеггера. М., 2003; Васильева Т.В. Семь встреч с М.Хайдеггером. М., 2004; Мартин Хайдеггер: Сб. ст. / Отв. ред. Д.Ю.Дорофеев. СПб., 2004; Бросова Н.З. Теологические аспекты философии истории М.Хайдеггера. Белгород, 2005; Никифоров О. Проблемы формирования философии М.Хайдеггера. М., 2005; Сафрански Р. Мартин Хайдеггер: германский мастер и его время. М., 2005; Бофре Ж. Диалог с Хайдеггером. СПб., 2007. URL: http: // www.Heidegger.ru Е.В.Гутов ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

(Heidegger, Martin, 18891976). Центральная фигура в современном экзистенциализме, а также основоположник новых направлений в герменевтике. Хайдеггер родился в Бадене (Германия). В начале своей философской карьеры был учеником Гуссерля и пользовался феноменологическим методом исследования. Свое основное произведение "Бытие и время" (1927) он посвятил Гуссерлю. Позднее Хайдеггер разработал свой феноменологический метод. Гуссерль подчеркивал значение систематического, научного, неизменного знания, полагая, что идеи и истину следует искать за пределами исторических изменений. Хайдеггер стремился раскрыть бытие в его исторических выражениях. Он стремился обнаружить то, что сокрыто в темпоральности нашего существования. В1933 г. Хайдеггер разорвал отношения с Гуссерлем. В том же году он стал первым ректором Фрайбургского университета, крый вступил в националсоциалистическую партию. Оставаясь на этом посту, Хайдеггер в своих публичных выступлениях поддерживал политику Третьего рейха. Националистические настроения и вера в превосходство немецкого языка и культуры характерны для этого периода его жизни и творчества. В книге "Бытие и время" Хайдеггер утверждает, что повседневное существование человека неподлинно. Мы обнаруживаем, что "вброшены" в этот мир, в нашу ментальную вселенную. У каждого из нас свой особый мир; для каждого из нас наше "я" и наш мир неотделимы друг от друга. В результате подлинное бытие остается нераскрытым. Наше внимание неумолимо поглощает сутолока повседневности, с ее заботами и случайностями. Каждый человек становится всего лишь частицей толпы и утрачивает себя в мышиной возне своих меняющихся настроений. По мысли Хайдеггера, есть лишь одно настроение, к-рое избавляет человека от предательства по отношению к самому себе и приводит его к подлинному самопознанию, страх. Вместо того чтобы сосредоточивать внимание на отдельных объектах нашего мира, надо развить в себе чувство Ничто, обратившись к структуре нашего конечного бытиявмире. Мы развиваем в себе это чувство перед лицом смерти; целостность обнаруживается в "бытииксмерти". Смерть приходит к нам как к индивидам; перед лицом смерти мы не теряем себя в толпе. Итак, существование обретает черты единства, когда в фокусе нашего внимания оказывается наша неизбежная конечность. Человек для Хайдеггера прежде всего историчен. Мыс необходимостью соотносим себя с фактами истории, среди крых пребываем. Для того чтобы быть подлинным, я должен взять на себя ответственность и сделать историческую ситуацию жизненно своей, а не просто подчиняться навязанным мне историческим обстоятельствам . Этой решимостью я обязан самому себе, но я не в состоянии осуществить свое решение во всей полноте и обречен жить с постоянным чувством вины. Моя судьба в том, чтобы быть подлинно присутствующим, иначе я не смогу свободно играть ту роль, края мне выпала (хотя и не по моему выбору). Почему я должен это делать? Я есть это свершение, и ничего более. Жить, имея в перспективе собственную смерть,означает осознать, что не существует субстанции, нет более глубокого "я". Люди то, чем они считают себя в контексте интерпретации, осуществляемой в рамках определенной культуры. По своей сущности это существа, осуществляющие самоинтерпретацию; у интерпретации нет нижней границы, ибо мы целиком суть интерпретация. Поэтому работа истолкования крой занимается герменевтика, наука, посвященная проблемам интерпретации, центральная человеческая задача. Однако мы пытаемся ускользнуть от этого вызова, цепляясь за факты и растворяясь в суете повседневности. Хайдеггер не был теологом, однако его глубоко волнуют те же самые вопросы, крые традиционно относятся к сфере религиозной проблематики. Вопервых, согласно Хайдеггеру, сознательное отношение к смерти должно привести к подлинному существованию, хотя он ничего не говорит об отношении к Богу. Вовторых, его критика современного мира также носит вполне религиозный характер: мы слишком поглощены интересом к фактическим деталям и недостаточно озабочены истинным бытием. Поскольку в фокусе современной эпохи исследование и планирование, мы видим стоящие перед нами задачи в терминах ограниченных, однозначных, элементарных функций. Хайдеггер направляет изощренное оружие своей религиозной критики против нашего пренебрежения подлинным пониманием и знанием. Втретьих, Хайдеггер все же нападает на христианство, крое, как он полагает, способствовало тому, что человек предал себя и изменил самому себе. По мысли Хайдеггера, христианство не сохранило, а разрушило подлинную культуру. Истину, края изначально должна быть делом человеческого существования, христианство свело к проблеме истинных высказываний. Вчетвертых, Хайдеггер уделяет большое внимание языку: "Язык дом Бытия". Для Хайдеггера наилучшее и подлинное применение языка обнаруживается не в утверждениях логики или теологии, но в раскрытии его истины поэтами. Хайдеггер пытался дать иное направление теологическому и философскому дискурсу, чтобы увести его от современных представлений о научном идеале. Хайдеггер оказал огромное влияние на современную философию и теологию. Глубинное воздействие его мысли ощущается у ведущих представителей неоортодоксии, особенно у Р. Бультмана и П. Тиллиха. Герменевтика Хайдеггера послужила мощным стимулом для новых разработок в этой области. Под влиянием Хайдеггера некрые исследователи отказались от грамматикоисторического метода герменевтики и обратились к свободному, "поэтическому" раскрытию бытия. PH. deVries (пер. В. Р.) Библиография: J. Wild, The Challenge of Existentialism: J. Collins, The Existentialists: A Critical Study; J. Macquarrie, An Existentialist Theology; H. Kuhn, Encounter with Nothingness; H.J. Blackham, Six Existentialist Thinkers; R. Marcic, Martin Heidegger und die Existenzphilosophie; M. Greve, Martin Heidegger; T. Langan, The Meaning of Heidegger. См. также: Экзистенциализм; Неоортодоксия; Бультман, Рудольф; Тиллих, Пауль. ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

26.9.1889, Мескирх, Баден, - 26.5.1979, там же. Один из основоположников нем. экзистенциализма. Ректор Фрейбургского ун-та. Использовал интерпретации нек-рых идей кит. философии (япон. варианта учения буд. Чань школы - дзэн, гл. обр. в толковании Судзуки Дайсэцу) при разработке "спекулятивной филологии", призванной прояснять "истины бытия". Преодоление рационалистич. понимания бытия, осн. на метафизич. мышлении и порождающего иррелигиозность, нигилизм и обезличенный конформизм массовой культуры, возможно при отказе от попыток "созерцания" онтологич. сути бытия. В него нужно "вслушиваться", реализуя те потенции европ. культуры, к-рые коренятся в экзистенциальном пространстве досократовской Греции. Оно продолжает жить в языке как "речении", связующем человека и культуру с бытием. Совр. мир совершает убийство языка, отнимая у него эту роль и делая его технич. средством передачи информации. Исконную роль языка как "дома бытия" и средоточия культуры сохраняет гл. обр. язык поэзии, в к-рый надо вслушиваться как в собственно бытие. Тогда открывается истина, в к-рой возможны Бог и боги. Поэзия т.о. ставится на место религии, подлинное искусство рассматривается как теургич. акт. Поиски примеров передачи "невыразимого" в метафоре и его переживания привели X. к вост. филос. системам. Он принял чаньскую идею невербализуемости истины: она м.б. выражена вербально, в то же время оставаясь сокрытой. Понятие "истинное ничто" стало у позднего X. синонимом истинного бытия. Правомерность этого отождествления подтверждается у него, в части., апелляцией к чаньской трактовке понятия "пустота" (кун) как "высшего наименования" того, что на Западе считается бытием. *Новая технократия, волна на Западе. М., 1986. С. 31 - 118; Unterwegs zur Sprache. Pfullingen, 1959; **Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблема культуры (критика философии Мартина X.). М., 1963; Ее же. Философия искусства Мартина X. // ВЛ. 1969. №7; Габитова Р.М. Человек и об-во в нем. экзистенциализме. М., 1972; Hwa Yol Jang. Heideggers Way with Sinitic Thinking // Heidegger and Asian Thought. Honolulu, 1987; Cheng Chung-ying. Confucius, Heidegger and the Philosophy of I Ching // PEW. 1987. Vol. 37. №1. ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

Мартин Хайдеггер (1889—1969 гг.) философ Все пути мысли более или менее ощутимым образом загадочно ведут через язык.Всегда человек властно захвачен су... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

один из основоположников и гл. представитель нем. экзистенциализма. Защищал диссертацию у Риккерта, был ассистентом Гуссерля, преподавал в Марбурге, Фрейбурге. Осн. категорией идеалистической философии X. является “временность”, понимаемая им как внутреннее переживание человека. Первичным X. считает “настроение”, т. е. формы стихийного, неразвитого сознания. Априорными формами человеческой личности, по X., являются забота, тревога, страх и т. д. Эти формы составляют субъективное бытие человека, к-рое X. называет “бытием-в-мире”. Учение об априорных формах разрабатывалось X. как учение о бытии (“фундаментальная онтология”). Чтобы постичь “смысл бытия”, человек должен отрешиться от всех практически-целевых установок, осознать свою “смертность”, “бренность”. Лишь чувствуя себя постоянно “перед лицом смерти”, человек, согласно X., в состоянии увидеть значимость и наполненность каждого момента жизни и освободиться от “идолов общественного бытия” — целей, “идеалов”, “научных абстракций”. Рассматривая язык как “дом бытия”, истинное средоточие культуры, X, разрабатывал идеи “спекулятивной филологии” с целью прояснения “истин бытия” (прежде всего в произв. поэтов-романтиков и символистов). Философия X. сводит воедино иррационалистические тенденции, имевшиеся у Кьеркегора, в философии жизни, феноменологии Гуссерля. Осн. соч.: “Бытие и время” (1927), “Кант и проблема метафизики” (1929), “Введение в метафизику” (1953). ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

немецкий философ (Мескирх, Баден, 1889 — там же, 1976). Ученик Гуссерля. В 1914 г. публикует свою диссертацию «Теория суждения в психологизме». Профессор в Марбурге, в 1927 г. публикует «Бытие и Время» (Sein und Zeit). Влияние этого произведения (где Сартр позаимствовал почти весь свой анализ «Бытия и Ничто», а Камю — свое понятие «абсурдности» существования) идет от экзистенциального анализа человека в его ситуации. Однако более поздние редакции философа добавили вступление к «Бытию и Времени», согласно которому вопрос здесь стоит не о человеке, но о бытии, которое является стержнем хайдеггеровской рефлексии («О сущности истины» и «Письмо о гуманизме», 1947). Его мысль тяготеет к анализу поэтического языка (Satz vom Grund, 1957; Die Sprache) как единственного выразителя откровения бытия. Скорее вдохновенный, чем строгий философ, пророк нашей «декадентской» эпохи и эры атомизма, Хайдеггер оказывает глубокое влияние на современную мысль и притягивает к себе все умы. Его произведения: «Кант и проблема метафизики» (1929), «Пути, которые никуда не ведут» (1950), «Тропа» (1953), «Введение в метафизику» (1953), «Что значит — мыслить?» (1954), «Что такое философия?» (1956), «Тождество и различие» (1957), «Время и бытие» (1962). ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

(1889-1976) - основатель нем. экзистенциализма. Рассматривал человеч. существование как «заботу», «заброшенность», «падшесть», «бы-тие-к-смерти» и т. д. Христ. учение о грехе переводится X. в «экзи-стенциал» виновности человека, а спасение - в поиск подлинного бытия («Бытие и время», 1927). Впоследствии X. обратился к поиску трансцендентного бытия в поэзии и мифе, а совр. эпоху объявил «сумерками мира», когда человек призван молчать о боге и готовить ему встречу. Философия X. повлияла на совр. протест, и като-лич. богословие. ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

1889-1975) - философ, сыгравший решающую роль в становлении экзистенциализма, хотя сам себя экзистенциалистом не называл. Основная работа «Бытие и время». ... смотреть

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР (18891976)

основоположник экзитенциализма. Хотя экзистенциалистские идеи уже были ранее выдвинуты в работах Г. Марселя, К. Ясперса и др., Хайдеггер в монографии *Бытие и время* (1927) впервые сделали попытку в систематической форме изложить основные принципы экзистенциалистского подхода в философии. Кроме этой книги, Хайдеггер написал: *Кант и проблема метафизики* (1929), *Что такое метафизика?* (1930), *Введение в метафизику* (1935), *Учение Платона об истине* (1942), *Ложные тропы* (1950), *Ницше* (1961,2 тома) и др. Хайдеггер родился в Бадене в Германии. Он изучал философию во Фрейбургском университете, где с 1916 г. по 1929 г. преподавал Гуссерль. Был профессором в Марбурге, но затем вернулся во Фрейбург в 1928 г. и стал ректором этого университета в 1933 г. благодаря своей связи с нацистами. В инаугурационной речи он с энтузиазмом превозносил национал-социализм, ясно связывая себя с нацистским движением и защищая объединение языка современной политики с его собственным философским языком. Но десять месяцев спустя подал в отставку с поста ректора и ушел от активной деятельности в политике. В сентябре 1966 г. в интервью газете *Шпигель* Хайдеггер ответил на упреки, которые предъявлялись ему в течение свыше 30 лет, но это интервью было запрещено печатать и опубликовано лишь 5 мая 1976 г., спустя пять дней после смерти Хайдеггера. В этом интервью Хайдеггер утверждал, что надеялся сохранить самоопределение германского университета, но ему было ясно, что это *невозможно сделать без некоторых компромиссов*. В то время, говорил он, он также видел в национал-социализме, что *здесь есть нечто новое, есть новые проблески*. В 1933 г. он умолял студентов: *Не позволяйте доктринам и идеям властвовать над вашим бытием. Сам фюрер и он один является настоящим и будущим Германии и ее правлением*. В интервью он говорил: *Сегодня я больше не написал бы предложений, которые вы цитировали. Даже в 1934 г. я не сказал бы таких вещей*. Возможно, позиция Хайдеггера объясняется тем, что он был испуган антикультурными тенденциями в технологическом обществе и видел в нацистах людей, стремящихся утвердить старую культуру и миссию Германии в этом отношении. К несчастью, исходные позиции, которые привели его к принятию нацизма по крайней мере до того, как он увидел, что нацизм совершенно не преследует те цели, которых добивался Хайдеггер, оставались с ним даже в его последующих работах. Хайдеггер описывает свою философию как исследование Бытия. Его считают экзистенциалистом, хотя он сам отрицает эту связь, утверждая, что именно Бытие как таковое, а не личностное существование составляет главную цель его интереса. Его работа направлена в основном на поиски некоторого вида значения, лежащего в сердце удивительного факта, состоящего в том, что *существуют вещи*. Он многим обязан Кьеркегору и своему учителю Эдмунду Гуссерлю. Хайдеггер в свою очередь оказал большое влияние на Сартра. Хайдеггер использует термин Dasein (бытие), чтобы описать способ существования человеческого существа и утверждает, что человеческая жизнь радикально отлична от других форм жизни, потому что способна познать себя и размышлять об этом бытии. Человеческие существа, утверждает он, могут выбрать подлинную жизнь, полностью понимая свое положение в мире, или неподлинную, наподобие автоматов, бездумно приспосабливаясь к установленным порядкам и образцам. Его главная работа *Бытие и время* опубликована в 1927 г. В ней он дает анализ человеческого существования и рассматривает его как путь к пониманию самого бытия. Его методом является феноменология, воспринятая от Гуссерля. Цель ее состоит в том, чтобы указать и описать данные непосредственного опыта просто как они есть, не накладывая на них организующие понятия. С феноменологической точки зрения, мир есть состояние, в котором мы заняты и живем, он конституирует наши жизни. Скорее мы представляем собой *существа-в-мире* и Dasein наша человеческая реальность или способ существования является тем множеством путей, в которых мы осуществляем жизнь. Это означает *что-то делать, что-то производить, обращать внимание на что-то, присматривать за чем-то, использовать что-то, отказываться от чего-то и давать возможность чему-то, поддерживая, сопровождая, проявляя, раздражаясь, рассуждая, обсуждая, определяя*. Хайдеггер пишет о *столкновении* с миром и *настроении*, с которым мы сталкиваемся с миром как об оценке мира. Мы находимся в мире, претворяя наши собственные перспективы в жизни и используя то, что человек присваивает мир, схватывает ситуацию, в которой находится человек в мире, и понимает, что может попытаться сделать, и делает то, что он предусматривает скорее, чем все это будет увлечено потоком событий. Однако эта тесная связанность с жизнью мира вызывает напряжение между самореализацией человека и бездумной коллективной практикой, которую осуществляют *они* в мире. Я могу сделаться деперсонализированным объектом использования другими, поддаваясь механическим привычкам и условностям повседневного существования, приспосабливаясь к тому, что является средним, обычным и часто банальным. Хайдеггер описывает такого человека в качестве *анонимного существа*, человеческого существа, сделавшегося отчужденным от его истинного *Я*, некоего существа, страдающего отсутствием аутентичности, подлинности. Однако дело не в том, что если я аутентичен, я буду вести себя обязательно необыкновенным или странным образом, а в том, что мои действия, независимо от того, странные они или привычные, происходят из моего собственного поведения, а не из внешних факторов.... смотреть

T: 148